портрет на заказ на матрешках по фото
[предыдущая] [на главную] [следущая]
[ цены на работы]
В 90-х годах к изготовлению матрешек, столь популярных у иностранных туристов, наряду с народными промыслами подключилась целая армия самодеятельных и профессиональных художников: живописцев, графиков и прикладников. В начале XXI века матрешки-сувениры в авторском исполнении просто завалили рынок, и традиционные промыслы словно на время отступили, пережидая шквал конъюнктурного нашествия деревянных красавиц и кукольных образов исторических и современных политических деятелей. И в Семенове, и в Полховском Майдане появились матрешки с мультяшными лицами, на тулове которых выписаны целые картины с видами древнерусских городов, иллюстрациями к сказкам или пейзажами – не матрешки, а какие-то телевизоры-телепузики. В таком типе матрешек существенным становится не сама кукла, а изображенный на ней вид города или какого-либо памятного места, или иллюстрация к тому или иному литературному произведению. Изготовляют нынче матрешек в Городце и в других местах, иногда поиски нового матрешечного стиля бывают удачными, иногда решения воспринимаются как компромиссные или вовсе спорные. К счастью, традиционный ассортимент матрешек продолжает существовать и имеет спрос у тех, кто понимает достоинства художественной народной игрушки как декоративного, лаконичного, целостного образа, где единство формы и содержания обеспечивается функциональным назначением расписной занимательной куколки – подруги в игре, не превратившейся в дорогой, идолу подобный, сувенир. Пройдет время, и из матрешечного моря, очевидно, выживут наиболее стойкие в художественно-эстетическом отношении, те, за которые проголосует народ, а главное – дети. А на вопрос, в чем же феномен семеновской матрешки и в чем прелесть полховмайданских и крутецких красавиц, ответ прост: семеновская матрешка классически гармонична, а полховмайданские и крутецкие куколки фольклорно декоративны, и те и другие эстетически привлекательны как народные традиционные типажи, отражающие российский менталитет. Матрешки – это только часть игрушечного промысла Нижегородского края, хотя и значительная. В каждом регионе края народная игрушка представлена множеством образцов и имеет свои отличительные характерные черты. Мы уже познакомились с неповторимым своеобразием деревянных игрушек Семенова, Федосеева, Городца. Обратимся к еще одному известному центру народных промыслов и постараемся разобраться, что делает такой притягательной дивную роспись Полховского Майдана и в чем секрет обаяния местных игрушек-тарарушек.
От примитива - к сувениру: полховмайданские матрешки Если семеновская матрешка считается классической в данном промысле и по образному и цветовому решению она ассоциируется с солнечным ясным днем, то роспись деревянной куколки с юго-востока Нижегородской области, из села Полховский Майдан Вознесенского района, скорее напоминает колорит вечерней зари, полыхающего закатного неба. Цвет некоторых майданских куколок словно восходит к колориту ночного состояния природы. Полховмайданская матрешка своими формами и росписью, поистине, не предсказуема, она ассоциируется с праздничной ярмаркой, с балаганом, с народным примитивом и детским спонтанным творчеством. Чтобы понять особенности образного языка полховмайданской матрешки, очевидно, стоит окунуться в стихию народной жизни и вспомнить историю самих этих мест. Если семеновская матрешка родилась в староверческих прикерженских лесах, то родиной полховмайданской красавицы стала зона мещерских лесов, где жила искони мордва, делали набеги татары, где, по преданию, исстари селили ссыльных преступников, участников восстаний против правительственной власти. В эти края бежали донские казаки и крепостные крестьяне среднерусской полосы. Сюда, в глухие по тем временам места, прибывали, как и на Керженец, свободолюбивые люди, но если в Заволжье основу населения составили богобоязненные старообрядцы, то в здешних краях процветала долгое время разномастная вольница. Предприимчивость, деловитость и чрезвычайная активность отличали население этих мест. Занятия земледелием они успешно сочетали с различными ремеслами, так как скудные земли нечерноземья прокормить крестьянина, как и на Керженце, не могли. Особенно был популярен токарный промысел, пришедший сюда, как гласит предание, еще в XVIII веке из Саровского монастыря, где монахи мастерили деревянную посуду и мебель (19, с. 35). Майданцы, в отличие от хохломичей, посуду не красили, а бельём развозили в самые разные концы России и за рубеж, добираясь аж до Иерусалима. Пользовалась такая посуда необычайным спросом (4). Кроме посуды, делали здесь и традиционные щепные игрушки, позже стали изготовлять токарные изделия. Называли майданцы свои игрушки тарарушками (от старинного мордовского слова тарара – язык, болтовня, то есть дело несерьезное). Майданцы в начале XX века орнамент на токарных изделиях выжигали, как сергиевопосадские игрушечники, а затем стали расписывать маслом, позже, вслед за семеновскими мастерами, раскрашивали анилиновыми красителями. Видя популярность семеновской матрешки, предприимчивые майданцы также наладили изготовление разъемных деревянных куколок, придав им свой полховмайданский колорит, который делает эти изделия узнаваемыми среди массы подобных товаров.
Первоначальная полховмайданская матрешка по пропорциям формы тоньше, чем мериновская, семеновская или сергиевопосадская куколка, с более резким контуром головы и плеч. Ее форма не столь канонична, как семеновская, и имеет некоторую вариативность, так как у каждого отдельного мастера была своя манера выточки изделия. Изготавливались матрешки на дому в токарных мастерских – работнях. Такая кустарная мастерская представлена в виде макета в экспозиции Историко-краеведческого музея в поселке Вознесенское. Есть здесь и настоящий старый токарный станок с огромным приводным колесом; электрические станки появились в Майдане лишь в 1962 году, а до этого времени токарный станок приводился в действие вручную: кто-то крутил колесо, а мастер точил куклы-матрешки. Расписывались деревянные куколки чаще всего женщинами и детьми. И, пожалуй, как ни в какой другой матрешке, в первородной майдановской проявилась фольклорная природа ее образа. Как в творчестве взрослых классических художников, творящих для детей, так и в самом детском творчестве есть нечто общее, базирующееся на традиционном понимании детской игрушки как символа, знака, отражающего реальность в ее простых, незамысловатых, но выразительных формах. Полховмайданская и крутецкая матрешки, как материнский фольклор, как детские потешки и считалки, страшилки и прибаутки, песенки и загадки, художественно условны и нарочито сказочны. Создавалась такая матрешка по общим полховмайданским принципам, но в вольной самобытной манере. Лицо куколки, обрамленное черными кудрями, рисовалось тушью и у каждой мастерицы оно имело неповторимые черты. У некоторых матрешек сросшиеся брови были нарисованы одним галочкообразным росчерком, отчего они имели суровый вид, у других глаза были широко расставлены, что производило впечатление простодушия. Вслед за соединенными крутыми дугами бровей выводились близко посаженные глаза, часто они были неодинакового размера, рисовались две точки носа и малюсенький ротик. Платок, покрывающий голову, как правило, без узелка, со свободно спадающими концами, как у старообрядцев, он раскрашивался одним цветом, а на голове около волос выписывался полу-цветок. Исследователь народного искусства Ю. А. Арбатов, сравнивая полховмайданскую базарную куколку с загорской магазинной матрешкой, писал: Тарарушки-матрешки совсем не похожи на магазинных матрешек, чинно держащих руки по швам, наряженных в одинаковые аккуратные синие сарафаны, белые переднички, желтые платочки.
И лица у базарных матрешек кажутся необычными: не ровные глазки, не бровки, тщательно вырисованные, не волосы, разделенные четким пробором, не губки бантиком, а слету, смаху, как серпом прорезанные, очи-глазищи, ухарские завитки волос, по одной условной черточке для обозначения носа и губ, и яркие, крупные, броские цветы на платье, какие-то огромные сказочные цветы (2, с. 137). Между прочим, как пишут Е. Новикова и И. Сорокин, эти локоны – подлинная деталь старинного местного женского наряда. Женщины убирали волосы под кокошник, девицы под ленты, а вокруг лица в головной убор втыкали черные, завитые штопором, как кудри, перышки селезня (21, с. 30). Руки у полховмайданской матрешки не обозначены, и весь передник занимает пышный цветок с листьями и бутонами, красными яблоками. Звучная, яркая полховмайданская роспись, построенная на сочетании дополнительных цветов малиново-красного, переходящего в алое и розовое, с зеленым и сине-фиолетового с желтым цветом, производит необыкновенно праздничное впечатление. Из-за часто встречающегося нарушения в рисунке лица симметрии, некоторые из них смотрятся примитивно, вернее сказать, наивно, и чувствуется, что их расписывал ребенок, что, действительно, часто имело место. Работали полховмайданцы, как правило, дома всей семьей: дед, отец или старший брат точат игрушку, бабушка, мать и младшие дети расписывают. Технология изготовления полховмайданской матрешки близка к семеновской: после выточки форму грунтуют крахмальным клеем, контур рисунка наводят тушью (что и называется наводкой) и затем расписывают анилиновыми красителями крупными броскими фантастическими цветами, шиповником или розами, сказочными яблоками, листьями и травами. Роспись цветов на матрешке часто делается несколькими красочными слоями – лессировками, что придает узору некую иллюзию глубины и создает эффект свечения красок изнутри. Листья сначала раскрашивают желтым цветом, а затем на него синий кладут, получая яркую зелень, а края остаются желтыми, придавая дополнительную декоративность узору, с травками и бутонами. После росписи матрешка несколько раз лакируется и приобретает товарный блеск.
В 30-е годы XX века в Полховском Майдане была организована артель Красная заря, ставшая впоследствии фабрикой, а в конце XX века – производственным объединением Полховмайданская роспись, где значительно расширился ассортимент игрушек, а матрешка продолжала творчески развиваться от наивной игрушки в писаную красавицу с алыми губками, розовыми щечками, черными дугами ровных бровей и большими глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Вот только черные кудри вокруг лица, как у первоначальной матрешки, остались. В 90-х годах произошло изменение в прическе у полховмайданских матрешек, появился на голове, как у семеновских и сергиевопосадских подруг, прямой пробор. Изделия мастеров фабрики Е. Е. Танковой, Г. Н. Азаматовой, А. Ф. Бабиной и других стали отличаться от матрешек надомников-кустарей прежде всего профессиональной стилистикой, в которой уже не было наивной случайности, какая сопутствует народному примитиву и составляет его особое обаяние. К 60-м годам оформилась в основных чертах самобытная роспись Полховского Майдана. Цветы с наводкой (самобытная роза с прорисовкой тушью и раскраской анилиновыми красками), цветы без наводки (узоры, писанные без предварительной прорисовки), травки (восходят к семеновской росписи), пестрение (простейшая роспись линиями и мазками, черными точками) – таковы основные элементы полховмайданского узора. Современная полховмайданская матрешка получила более сувенирный товарный облик, что-то переняв от семеновской сестрицы, что-то – от росписи Городца, а в чем-то следуя за собственной буйной фантазией мастериц. Чтобы понять и оценить полховмайданские узоры, необходимо окунуться в стихию народного праздника, неотъемлемым элементом которого является народный костюм. У полховмайданских женщин праздничные наряды весьма экзотичны и необыкновенно красочны. Черные или красные плиссированные сарафаны с широкой каймой по подолу из затканных шелковых лент-позументов – основа женского или девичьего наряда. Его дополняют красные, оранжевые, розовые однотонные или с мелким рисунком рубахи со сборкой у горловины, широкими рукавами и контрастными лентами на стойке ворота, оплечьях и манжетах, с запонами – передниками, сплошь выстроченными кружевными оборками и яркими разноцветными лентами. Головы женщин украшают яркие цветастые платки или архаичные кокошники с парчовым очельем – налобником, белоснежными опушками, бисерным позатыльником с лентами, спускающимися на спину. Завершают наряд шерстяные пестрые полосатые чулки, вывязанные затейливым геометрическим орнаментом. Это дивное разноцветье мордовского и русского народного костюма и легло, очевидно, в основу колористического решения полховмайданского узора, отличающегося от остальных регионов России повышенной декоративностью и буйством цвета, стихийностью линейных ритмов, веселой удалью, которая сопутствует простодушью народного праздника.
Матрешек делали почти в каждой избе Полховского Майдана, и установить, кто и что придумывал в форме или в росписи куколок, зачастую трудно; каждый своему семейству приписывает честь открытия того или иного приема или элемента росписи. Полины, Герасимовы, Гореловы, Авдюковы, Сентюрёвы, Рожковы и многие-многие другие майданские семейные кланы точили и расписывали матрешки, и в каждом роду были свои асы, свои неповторимые таланты, свои секреты и находки, свои семейные предания и легенды, связанные с игрушечным ремеслом. Кто, например, не знает знаменитого токаря Павла Емельяновича Сентюрёва и его дочек-мастериц Настю и Любу, дававших своим матрешкам женские имена, тем самым подчеркивая индивидуальную основу образа куколки. Или как не упомянуть большую талантливую семью Федора Яковлевича Авдюкова или такую мастерицу, как Пелагея Яковлевна Цветкова. В 60-е годы полховмайданские матрешки все более распространяются по стране и получают признание. Даже самые яростные критики отступают перед яркой самобытностью этих красавиц. Вполне сложившийся к этому времени полховмайданский стиль росписи обладает устойчивой системой принципов и приемов, технологий, которые позволяют говорить о нем как о художественном феномене народного искусства. В этот период в изготовлении полховмайданских матрешек четко определяются два направления: одно – кустарное, сродни народному примитиву, с которым связано изготовление продукции на дому, а другое – фабричное, все более приобретающее сувенирные профессионально-художественные формы. Произведения художниц фабрики Красная заря (в которую в 1961 году преобразовалась артель того же названия), М. Катковой, Н. Рожковой, Г. Цветковой, Г. Рукавишниковой и других мастериц, отличаются продуманностью и разнообразием композиционных решений. При этом свое влияние оказывает такой фактор, как непонимание высокими чиновниками специфики полховмайданского искусства. Как пишет в книге Путешествие за красотой Юрий Арбат, руководство народных промыслов потребовало взять за образец семеновскую матрешку. И стали мастерицы на фабрике писать под семеновцев, а дома – как душа пожелает, да как рука выведет, да глаз увидит. В шестидесятые годы фабрика была маленькой и еле-еле выживала, делая, кроме матрешек, другие игрушки и даже выполняя разнарядки по изготовлению рогожных мешков (2, с. 158).
В 70-е годы полховмайданская матрешка стала все более завоевывать свои права, доказывая художественную ценность своей самобытности. В 1975 году фабрика Красная заря переросла в производственное объединение Полховмайданская роспись, с головным предприятием в Вознесенском, и производство матрешек стало принимать сувенирный характер. Эта кукла, несколько теряя наивную непосредственность образа, столь свойственную кустарным изделиям, приобретала красоту современного фабричного товара, вставая в один ряд с матрешкой подмосковной, семеновской и вятской, при этом не теряя своей стати. В 80-х годах объединение Полховмайданская роспись – это достаточно большое предприятие с несколькими филиалами и цехами, своим музеем, с солидным товарооборотом и целой плеядой талантливых мастеров, токарей и художников. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на работы тех лет Е. Танковой, Г. Азаматовой, А. Бабиной, А. Обрезчиковой, Е. Рожковой и других красильщиц. Кандидат искусствоведения В. А. Барабулин в очерке о Полховском Майдане отмечает индивидуальные особенности почерка каждой мастерицы. Анна Иосифовна Цветкова, старейшая из мастериц полховмайданской росписи, тяготеет к крупномасштабным цветам овальной или круглой формы, с яркими красками, при некотором затенении к середине, что делает цветы объемными. У Елены Михайловны Рожковой более мягкая стилистика, основанная на сочетании крупных и мелких элементов. И так – у каждой художницы: наблюдаются приемы, общие для стиля Полховского Майдана, и есть свое, присущее только ее творческой индивидуальности. Так, вознесенские мастера, на основе сложившейся традиции, разрабатывают новые формы и варианты росписи деревянной куколки. Кроме фантастических цветов и роз, здесь появляются тюльпаны, нарциссы, более разнообразной формы бутоны и листья, выполненные не только на нейтральном белом фоне, но и на черных и цветных фонах – синем, красном, фиолетовом (3).
Со временем в полховмайданской росписи выработалась некая модульная система, позволяющая варьировать немногие элементы, добиваясь удивительного разнообразия и новизны композиционных решений. Так, даже в пределах одного изделия мастерица, как правило, выполняет несколько вариантов узора. Например, семиместная матрешка художницы Е. Е. Танковой представляет собой семь модификаций полховмайданского узора, построенного на сочетании крупных красных цветов, вид которых нигде в точности не повторяется, более мелких бутонов и листьев, сформированных вокруг гибкой линии стебелька, идущего то по центру, то по бокам передника матрешки. Такие же творческие поиски прослеживаются в изделиях мастериц экспериментальной лаборатории М. Стракуниной, Н. Стеклянской, Г. Азаматовой и других. Кроме матрешек в ассортименте объединения появились и сувенирные куклы-неваляшки, и куклы-футляры с такой же неповторимой красочной росписью. Полховмайданцы отличались завидным умением быстро перенимать любое новшество и, творчески увиденное переосмыслив, применять в своем искусстве. Специалисты по народному творчеству и искусствоведы часто спорят, кто более оказало влияние на этот промысел: сергиевопосадские изделия, Мериново с Семеновом, городецкая роспись, орнаментика русских набивных тканей, жестовские узоры на подносах или еще какой промысел? Но в том-то и заключается секрет народного творчества, что мастера, как правило, не замыкаются на подражании какому-либо одному образцу, не эксплуатируют единожды найденный прием и удачно созданный образ. Впитывая все, что входит в поле их зрения и соответствует их интересам, синтезируя и преображая в связи с собственными задачами и эстетическими представлениями, народные художники создают неповторимое, своеобразное, именно народное искусство, характерное для данного места, времени и соответствующее характеру здешних людей.
В 80-х годах полховмайданские мастера стали полноправными участниками региональных, областных и зарубежных выставок. Они получают дипломы и награды за свой труд, а полховмайданская матрешка по праву заняла свое почетное место в народном искусстве, украшая своим присутствием экспозиции самых крупных музеев, таких, например, как Русский музей Ленинграда или музеи Москвы и Подмосковья, частных коллекций, прилавки фирменных магазинов и, конечно, базары и ярмарки. Сувениры Вознесенской фабрики пользовались большим спросом, и матрешка экспортировалась в зарубежные страны. В 90-е годы из-за сложной ситуации в стране предприятия полховмайданской росписи, как и надомные производства, испытывают значительные трудности, вновь мастерам становится выгоднее возить в столицу и другие города бельё, нежели сидеть за росписью игрушек. О проблемах 90-х рассказал в очерке Игрушки-тарарушки Александр Миловский, в своей книге Народные промыслы. Встречи с самобытными мастерами (14). Не умолчал автор и о блокаде Полховского Майдана, когда местные власти не разрешали надомникам, вышедшим из объединения мастерам, сдавать на приемный пункт в Арзамасе бельё и вывозить на продажу изделия; связано это было также и с таким явлением, как уход надомников от уплаты налогов. А из чего было налоги платить, когда и на материалы-то денег не хватало? Приравняв в налогообложении народных мастеров к производственным предприятиям, российские власти нанесли им такой урон, от которого не многие сумели оправиться. И все же в лихие 90-е годы, в отличие от многих окрестных сел, откуда массой исходили жители в город, полховмайданцы успешно сочетали крестьянский труд в колхозе и на приусадебном участке с кустарной деятельностью и не спешили уйти из родных мест. В селе оставались стабильно более полутора тысяч жителей, и все почти занимались промысловой деятельностью. Такая самостоятельность часто вызывала недовольство чиновников, стремившихся окультурить стихийность народного промысла. К началу XXI века фабрика Полховмайданская роспись разорилась, немногие попытки частных лиц возродить ее успеха не имели. Сейчас изготовление матрешек в Полховском Майдане, как и век назад, – надомное производство.
На примере деятельности семьи Бузденковых, где матрешка является существенным элементом ассортимента, исследователь народного искусства А. Миловский раскрыл все особенности ведения семейного творческого бизнеса. Муж Анны Бузденковой был одним из лучших токарей района. Он умер в 1979 году, успев передать мастерство трем сыновьям. Старший сын Леонид с женой Татьяной заняты производством матрешек в мастерской местной промышленности, а младший сын Иван и его жена Валентина проживают в родительском доме и занимаются полховмайданским кустарным промыслом, как исстари повелось: мужчина точит, женщины расписывают. Матрешки, расписанные Анной и Валентиной Бузденковыми, отличаются напряженной насыщенностью цветовой гаммы, упругостью линий узора и удивительной приветливостью и добротой матрешечных лиц. Росписью матрешек занимаются и дочери Анны Андреевны, Люба и Татьяна, далеко не последние мастерицы на селе, а мужья их, Василий Ермаков и Михаил Рожков, как и положено, – токарят. У дочерей в творчестве свои приемы, пристрастия и увлечения, у одной матрешки получаются более серьезные, у другой более улыбчивые. Выполненные работы сами мастера развозят по городам (14). Сейчас изготовлением матрешки занимаются надомники в селе Полховский Майдан и в райцентре Вознесенское, их произведения представлены в местном историко-краеведческом музее, при котором, по инициативе заведующей отделом культуры Людмилы Николаевны Рыжовой, был открыт 8 июня 2004 года выставочный зал со сменной экспозицией Полховмайданская матрешка – гордость и богатство Вознесенского края. Коллекция музея на 2009 год насчитывала 1500 экспонатов, но она, к сожалению, не дает полного представления об истории поэтапного развития полховмайданской матрешки. Нет образцов самых ранних изделий. Осознав художественную ценность этой местной игрушки, ее стали собирать и приносить в музей сами сотрудники и местные жители. Самая старая матрешка музея датируется 1974 годом.
Директор музея Елена Николаевна Сазонова рассказывает о сложностях создания экспозиции зала матрешки, о японских гостях, подаривших музею японскую национальную куколку Кокэси, о преданных своему делу мастерах: о токаре В. И. Демине, который один из немногих в районе продолжает точить 50-ти, 60-ти и 70-местных матрешек; о Галине Николаевне Азаматовой, которая и после закрытия фабрики, дома, продолжает расписывать деревянных куколок, и о многих других творцах народного искусства, произведения которых находятся в зале музея, приютившегося на территории детского сада. Как свидетельствуют экспонаты музея, на современном этапе полховмайданские и вознесенские мастера не придерживаются строго какого-либо одного стиля. Наряду с традиционной полховмайданской матрешкой с характерными цветами на переднике и полуцветом на платке, бытует куколка, похожая на неваляшку, местные мастерицы называют ее лампочкой; такая форма есть и у семеновцев, и в других местах России. Представленные в экспозиции матрешки отличаются большим стилистическим разнообразием форм и росписей, что позволяет говорить не столько о самобытности развития полховмайданской матрешки, сколько об общих сувенирных тенденциях современного матрешечного промысла. Современные художницы Е. А. Маркеева, Е. П. Колмычкова, Г. П. Поляева и другие стремятся к созданию авторской матрешки, отвечая на запросы нынешнего потребителя, ориентируясь на изделия профессиональных художников столицы и вкусы зарубежных гостей. Среди экспонатов музея есть и гигантские куклы-футляры и маленькие куколки с рисовое зерно, матрешки, расписанные узорами и имеющие на переднике сюжетно-живописную картинку или пейзаж. Экспозиция музея наглядно демонстрирует, как разная по форме, узорам, колориту и стилистике сегодняшняя полховмайданская матрешка (вернее было бы назвать эти изделия вознесенской матрешкой) все более превращается из народной, доступной по цене куколки в дорогой, а в некоторых случаях просто роскошный, сувенир. Именно современная матрешка представлена в экспозиции Вознесенского музея, которому предстоит огромная работа по сбору и научной обработке материала по истории возникновения и развития матрешечного промысла в этом крае. К сожалению, нет в экспозиции Вознесенского музея образцов своеобразной крутецкой матрешки. Прекратил в XXI веке свое существование крутецкий промысел матрешек и игрушек, который самобытно развивался рядом с Полховским Майданом. А ведь были крутецкие матрешки-красавицы, да еще какие. Почему же эти наивные в своей природной красочности куколки не прижились в нашем техногенно-информационном, демократическом веке?
Федосеевские балясы и семеновские игрушки Не менее, чем Чкаловский и Городецкий районы, славен своими мастерами по обработке дерева, ложкарями и игрушечниками Семеновский район; хотя игрушки здесь стали делать и позднее, но не менее интересно и самобытно. В Семеновском крае сложились два основных направления игрушки: это топорно-резная игрушка федосеевского типа (топорщина или федосеевские балясы-забавы) и токарная мериновская игрушка: наиболее известное изделие этого типа – многоместная мериновская матрешка, послужившая основой для знаменитой на весь мир семеновской матрешки. Об этом Е. Новикова и И. Сорокин пишут так: Искусство семеновской народной игрушки, возникшее на ремесленной основе, выделялось исключительным разнообразием форм, оно развивалось по законам и традициям края, его обычаев и нравов. По темам и сюжетам эти игрушки были тесно связаны с жизнью, природой, человеком, занимающимся разнообразной деятельностью (21, с. 14). В деревне Федосеево, что в 10 километрах от города Семенова, к концу XIX–началу XX веков сложился самобытный промысел топорно-щепной игрушки, простой, но очень конструктивной по форме, с незатейливым, даже примитивным, но лихим и ярким растительным орнаментом. Зачинателем такой игрушки, как говорят, был Яков Александрович Александров, а откуда он взял такое дело – никто и не помнит. Мастерил Александров ловкими движениями топора и ножа игрушечные стульчики и диванчики, стиральные корыта и вальки, скалки и маленькие буфеты. Все раскрашивал мелким цветочным узором анилиновыми красителями, которые, к сожалению, были нестойкими и быстро выцветали. Мастер упорно искал рецептуру, повышающую качество окраски. Добавка в разведенный краситель столярного клея повысила стойкость красок, и другие мастера переняли эту технологию.
Федосеевская игрушка пользовалась спросом. Феодосия Яковлевна Александрова (дочь Якова Александровича), Перфилий и Иван Мордашовы, Прасковья и Зинаида Шестериковы, династии Пачуевых, Галаниных, Полуэктовых и другие мастера много сил, времени и таланта отдавали детской игрушке. У каждого из них были свои излюбленные темы, приемы обработки материала, и, при кажущейся похожести, изделия каждого мастера несли печать его индивидуальности. Само рождение федосеевской игрушки произошло словно по русской пословице: Не было бы счастья, да несчастье помогло. После реформы 1861 года началось бурное развитие промышленного производства и вытеснение с рынка кустарных промыслов; это оставляло многих народных мастеров без заработка, падал спрос на изделия ремесленников. Тут и выручила игрушка, ее оказалось выгоднее делать, чем ложки и другой щепной товар. Топорщину изготовляли во многих деревнях и селах Заволжья: в Кондратьеве, Трегубове, Зиновьеве, Ларионове, Хвостикове, в Прудах и Быстрёнах, но особенно славились именно федосеевские мастера, за несколько минут умудрявшиеся из бесформенной деревянной чурки смастерить топором и ножом коня или птичку.
Федосеевская деревянная игрушка получила название щепьё (изделия из щепы – тоненьких дощечек) или балясы, то есть шутки, и отличалась удивительным типологическим разнообразием при своеобразной модульности элементов. Из тесаных дощечек разной конфигурации и лучинок-столбиков топором и ножом изготовляли мастера эти чудесные поделки: мебель для кукол, лошадок с возами и без них, всадников и возничих, мельницы и карусели, миниатюрный плотницкий инструмент, саночки, разнообразные каталки. Трудно перечислить весь ассортимент федосеевской игрушки. В иные годы более сотни наименований этого товара выделывали мастера. Узор на изделия наносился гусиным пером, позднее чернильным карандашом, сначала по некрашеному, а впоследствии по желтому фуксиновому полю. Он состоял из розовых или красных, с зелеными листиками, цветов, черных или фиолетово-синих усиков и завитков, по-местному – вилюрок. В этой наивной, на первый взгляд, форме и росписи нашло свое образное выражение народное мироощущение, стремление к чуду, желание сделать жизнь праздничной и радостной. Необходимо сказать, что трудно найти аналоги росписи федосеевской игрушки, как в нижегородском, так и в других регионах России. Полосы, точки, примитивные, но необыкновенно лихие красные четырехили пятилепестковые цветы, листья и усики-завитки – вот и весь орнаментальный набор, который наносился на бельё – чистое дерево, а впоследствии – на желтый, солнечный фон. Расцвет федосеевского игрушечного промысла пришелся на начало 1910-х годов, когда спрос на другой товар из дерева заметно снизился. В годы первой мировой войны производство этой игрушки почти прекратилось и возобновилось лишь в следующем десятилетии. В 1923 году игрушечники деревень Кондратьево и Федосеево объединились в товарищество, а в 1931 году в Федосееве образовалась самостоятельная артель таких мастеров, которая выпускала до 70 видов продукции. В 30-х годах в Семенове две работавшие там артели – Семеновский кооператив и имени М. И. Калинина – стали выпускать, наряду с посудой, солонками, копилками, вазами, матрешками, другой щепной товар и федосеевскую игрушку. В 1948 году федосеевскую артель игрушечников присоединили к Семеновскому кооперативу.
Самыми распространенными изделиями у федосеевских балясников, то есть игрушечников, в дореволюционную пору, как и во многих других местах России, были кони-колёски, состоящие из одной фигурки или упряжки по два или три коня, с возком или без него. В отличие от изысканных резных городецких коней и первобытно компактных пурехских или василёвских лошадок, федосеевские вырубались из деревянной чурки топором, затем из продольного бруска вырезалась ножом предельно упрощенная форма коня, к ним приделывались тоненькие прямые ножки-столбики, из лыка или пакли делали хвост, и ставились такие фигурки на струганую тоненькую дощечку на колесиках, к которой можно было и возок из струганных дощечек примастерить, а в него человечка из дерева вырезанного посадить. Федосеевские игрушки-коняжки представляли собой смешную грубоватую рабочую лошадку-трудягу. Как пишут Новикова и Сорокин, при похожести приемов каждый мастер делал эти игрушки по-своему: у С. И. Седова конь был добротный, сытый, с длинным свисающим хвостом, у Логиновых он – с норовом, у Н. А. Колобова лошадка – худа, кротка и устала (21, с. 17–18). Кроме коней, мастерили федосеевцы игрушечные балалайки и трещотки, самую разнообразную кукольную мебель: столы, стульчики, кресла, буфеты, кровати и диванчики, колыбельки – а также лодочки и санки-розвальни. Делали мастера и механические игрушки: клюющих курочек с балластом, двигающихся петушков и кузнецов, мельницы и крутящиеся карусели с забавными фигурками людей, качели, даже игрушечные швейные машинки, одно-, двухи трехпалубные пароходы; уже в советское время изготовляли грузовики и другой автотранспорт – самолеты и трамваи на колесиках. Игрушки сколачевались их нескольких дощечек и в своей наивности были на удивление убедительны. Упрощенные и обобщенные формы и незатейливые растительные узоры, часто дополненные изображениями диковинных зверей, птиц, забавных человечков, придают федосеевским изделиям какой-то сказочный колорит и делают их яркими образцами русского народного искусства, сродни фольклору. Как и большинство произведений народных мастеров, старые образцы федосеевской игрушки часто безымянны. Однако начиная с 30-х годов прошлого века история промысла сохранила нам немало имен его ярких представителей. Талантливый игрушечник Л. В. Котиков мастерил потешки с секретом, его игрушки с незамысловатой механикой, с колесной передачей, вызывали удивление, персонажи на каруселях и каталках двигались, кружились, стучали, трещали. Антон Мордашов в 30-х годах смастерил целую ложкарную мастерскую, где в миниатюре был воспроизведен весь процесс изготовления ложки. Гончары и льновыбивальщики, танцоры и музыканты оживали в произведениях А. И. Мордашова. Его изделия находятся сейчас во многих музеях нашей страны и свидетельствуют о неуемной фантазии народного мастера. Игрушки со сложным движением создавал Макар Седов. Его Молотьба и Косцы находятся в ХПМИ Сергиева Посада.
Координаты портретиста и мастера портретной матрешки Россия Москва ул. Петровско- Разумовский проезд метро Динамо или Савеловская сайт ART-BY.RU тел +7 903 598 35 00 Григорий